class="p1">— Так, первым делом отправить Грона с внуком на укрепление пополнения. Стена подождет, ничего с ней не станется. Потом к Олафу. Судя по всему, он парень не промах. Так что ему не составит труда связаться с заговорщиками и втюхать им скопившееся у нас оружие по выгодной цене. Все равно потом мы эти трофеи обратно вернем, тут никаких сомнений быть не может. Ну, а потом мы эту же амуницию еще и королю продадим. Нужно же будет ему новую армию чем-то вооружать, ну разве я не гений. — Не забыл он похвалить самого себя. — Ну, и заодно пускай там пошёркается, вдруг ему повезет на след нашей мстительной подруги выйти.
С Олафом никаких проблем не возникло. Ушлый гном, мысль Кащея, что говорится, словил на лету, и что называется, в нетерпении бил копытом землю, ожидая окончания его инструкций, чтобы приступить к выполнению ответственного задания. С Гроном вышло чуть похуже. Ох уж эти мастеровые. Старик совсем не хотел возгораться энтузиазмом. Видите ли, не в его правилах бросать одно дело неоконченным и браться за другое. Пришлось идти на компромисс. Грон ушел работать с доспехами, а его внук остался укреплять стену. Естественно, такое решение было не то, чего добивался Кащей, и уж точно не обрадовало старика. Недовольно покрутив носом, великий комбинатор быстрым шагом засеменил обратно к себе во дворец, где его ожидали еще несколько неотложных дел.
9
В погоне за великими идеями, правителям просто некогда думать о нуждах народа…
После ухода Польского князя со своим войском, из пределов Киевской Руси, Святополк остался в Киеве, и имел статус, вроде как бы, главного управляющего, при престарелом Владимире. Хотя сказать по правде, только что имел, на самом деле ничем он особо не управлял, а если быть честным до конца, то сидел в Вышгороде, в окружении Киевской дружины, и время от времени, как послушный сын, ездил в город, когда это нужно было папеньке. Ездить приходилось довольно часто, потому как Владимир, прикрываясь его именем, слегка изменил свою политическую платформу в отношении церкви. Нет, никаких гонений, или еще чего-нибудь в этом роде не наблюдалось, просто первоначальная активность, как-то сама собой, сошла, на нет. Конечно, такое изменение не слишком сильно пришлось по душе той части знати, что уже стала на сторону христианства, да и самим церковным служителям, но зато охладила горячие головы приверженцев веры предков. Может Святополку и не нравилось играть роль громоотвода, но это свое недовольство он никак не выказывал. Да и вообще, судя по всему, не было в нем особых бойцовских качеств. Волею судьбы, он стал по старшинству, наследником Киевского стола, но как покажет история, совсем не был готов к борьбе за его удержание.
Относительное спокойствие в Русских землях вскоре вновь было нарушено. Спустя год затишья, в Киев стали приходить тревожные известия о недовольстве Новгородцев. Все громче и отчетливей там раздавались призывы сбросить ярмо Киевского правления. Правящий там Ярослав, не только не остужал горячие головы, но и по докладам шпионов, сам активно участвовал в этом процессе. Понимая неизбежность конфликта, и особо не рассчитывая на военные таланты Святополка, Владимир отозвал из Печенежских степей Бориса. Молодой и горячий княжич, отлично себя зарекомендовал, и как политик, и как воин. Время, проведенное в заложниках у Печенегов, пошло ему только на пользу. Там он приобрел военный опыт, и обзавелся не плохими связями.
— Ну что дети мои. — Окинул взглядом, стоявших перед ним, Святополка и Бориса Владимир. — Видно недалек тот час, когда вам придется вместе, отстаивать единство наших земель. Вот поэтому, пока я еще жив, дайте друг другу слово, что всегда будете действовать заодно, и не будет между вами предательства, и лжи.
— Клянемся. — Ответили княжичи. Тем самым связав друг с другом свою судьбу.
Предчувствия Владимира не обманули, и спустя некоторое время, в Киев прибыл Новгородский посланник, который привез весть об отказе, платить дань Киевскому князю, и о выходе Новгорода, из федерации восточнославянских княжеств. Хоть Владимир и подозревал нечто подобное, но все-таки не смог скрыть свою досаду и гнев. Не удивительно, столько трудов, столько крови пролито, и все может пойти прахом.
— Собирайте дружины, готовьте ладьи, да расчищайте пути. Пора раз и навсегда вырубить это гнездо смуты, да так, чтобы и потомки помнили, как против Киева восставать.
Конечно, если честно, то причин бунтовать у Новгорода хватало. Были естественно и плюсы от союза с Киевом. Достаточно вспомнить о присоединении к Новгородскому княжеству Витебска и Усвята, отнятых у Полоцка. К тому же, никто не вмешивался в дела расширения их земель и сфер влияния. Но все эти плюсы перевешивала выплата ежегодной дани. Годовой доход Новгорода составлял, примерно три тысячи гривен, и из этих трех тысяч, две, надо было отдать Киеву, и еще то, что громкий голос Новгородских купцов, в Киеве абсолютно не был слышан, а это очень сильно било по самолюбию. Но, и конечно не следует забывать давнюю мечту, стать самым главным городом на Руси. Ярослав все эти идеи не только поддерживал, но и сам активно участвовал в их распространении, а потому еще до того, как отправил гонца в Киев, привел дружину в порядок, да озаботился наймом варяг. Как говорится, война так война, на что деньги трачены. В общем, Русь ждали очередные разборки.
Ярослав, как и все дети Владимира, начал свою трудовую деятельность, будучи еще ребенком. Первым местом работы был Ростов, где он сменил уехавшего к Печенегам Бориса. Скажем честно, задача была не из простых, потому как упертые Ростовчане не желали отказываться от языческих обычаев, и не слишком жаловали приверженцев христианства, но в отличие от своего брата Глеба, которого даже в город не пустили, Ярослав, не смотря на юный возраст, справился со своей задачей. Во всяком случае, жил в княжеском тереме, как положено князю, и каких-либо выступлений против Киева, не допускал. После смерти Вышеслава, отец перевел его в Новгород, где исповедующему христианство молодому княжичу, жить и работать стало легче. Не смотря, на недавнее жестокое крещение, отношение к христианам было довольно лояльное. Несомненно, огромную роль в этом играла Новгородская знать, уже давно и бесповоротно выбравшая себе эту религию. Попав в более благоприятную среду, Ярослав, которого в будущем летописцы назовут Мудрым, с энтузиазмом принялся за дело укрепления своего авторитета и власти. Добиться признания в этом вольном городе, где каждый сам себе хозяин и голова, не простая задача,
